Двадцать первая часть
Было бы странным, чтобы начальник края не уделял пристального внимания золотопромышленности, которая в Иркутской и Енисейской губерниях являлась важнейшей промышленной хозяйственной отраслью. Более того, постоянное внимание Синельникова к этой отрасли во многом подвигало участников рынка обсуждать вопрос на общеимперском уровне.
В 1871 году в центральной печати в газете «Деятельность» появились мнения иркутских золотопромышленников и поставщиков припасов на прииски по вопросу о применении в Сибири новых Судебных уставов. Этому предшествовало прямое поручение Совета Главного Управления Восточной Сибири (ГУВС) обсудить, как новые установления влияют на приисковую жизнь. ГУВС был органом, подконтрольным начальнику края, и без его мнения не обошлось.
Распространение Судебных Уставов от 20 ноября 1864 года на всю территорию империи рассматривалось как важный фактор «целостности и благосостояния империи». Учитывая интерес Синельникова к приисковым проблемам, тесные контакты с золотопромышленниками, непосредственное участие в организации крупных совещаний и собраний с владельцами приисков, складывается впечатление, что многие публикации в столичных изданиях, могли быть инспирированы им самим.
Не случайно газета «Деятельность» писала: «Соображения по сему предмету выработаны. По предложению самого Генерал-Губернаторского управления Восточной Сибири и, после многих споров приведены к соглашению и окончательное мнение, из 114 золотопромышленников, подписано, кажется 142 лицами, т.е. можно считать всеми». Издание констатировало, что новый начальник края «энергически заявил свою деятельность».
Золотопромышленники были согласны с тем, что судебное устройство требовало реформ. Их волновала ситуация с мировыми судьями – именно они были включены в повседневные заботы отрасли. «Мировые судьи, – говорили золотопромышленники, – составляют существенную часть нового судебного устройства. И притом едва ли не самую важную часть, потому что Мировым судьям вверены те отрасли правосудия, которые касаются почти ежедневной жизни населения и которые менее всего обеспечены в настоящее время. Поэтому никак нельзя сказать, что Мировые судьи, необходимые везде, могли быть не нужны на золотых приисках…»
Также золотопромышленники поднимали вопрос о материальном обеспечении мировых судей, поскольку хотели бы видеть «действительно достойных» и независимых людей.
Между тем содержание «маячило» низкое, которое вряд ли могло удовлетворить кандидатов на должность мировых судей. В тайге с ее расстояниями и отсутствием бытовых условий слабое вознаграждение вряд ли привлечет действительно хороших специалистов. Золотопромышленники предложили дать им право самим определить вознаграждение мировых судей. Тут, как говорится, была другая засада – чего ждать от судьи, которому деньги платит владелец прииска?
Практически все стороны золотопромышленности регулировались центральными законами и указами. Но известный исследователь этой отрасли В. И. Семевский подчеркивал, что многие улучшения в этой сфере могла бы сделать местная высшая администрация, другими словами, начальник края – генерал-губернатор и подчиненные ему органы.
Многое и делалось. Для улучшения положения рабочих предпринимались различные меры: требования к расчету рабочих не в городах, а в промысловых конторах, ограничения в отношении питейных заведений, которые должны были располагаться не ближе 50 верст от приисков, запрещение открытия оптовых питейных складов и т. п.
Спустя время появились утверждения, что расчеты в тайге вредны из-за пьянства прямо на месте работы, что провоцирует преступления. Синельников не нашел веских оснований для изменения порядка расчетов. Но, как человек педантичный, дал распоряжение енисейским администраторам строго соблюдать порядок организации выхода рабочих с промыслом и не допускать пьянства. Отвергнув предложения Банина, Синельников не остался, однако, равнодушным к тратам рабочими заработков, добытых тяжелым трудом. И хотя понимал, что на основании существующих законов, он может сделать весьма немногое в этом отношении, однако пожелал испробовать новую меру. Он предложил золотопромышленникам установить новый порядок оплаты труда – половину заработка выдавать непосредственно на промыслах, а вторую половину по прибытии рабочего к месту жительства.
«Как ни наивны были некоторые мероприятия Синельникова, – писал В. И. Семевский, – но он принимал к сердцу интересы приисковых рабочих». Когда было решено провести съезд золотопромышленников, то в составлении программы принимал участие и Синельников. Он же и утверждал ее.
Николай Петрович старался упорядочить правовые взаимоотношения работника и нанимателя на приисках. 18 августа 1871 года он разослал по территориям очередной циркуляр, в котором писал: «По дошедшим до меня сведениям, наем рабочих на частные золотые промысла, в особенности из ссыльно-поселенцев, совершается во время выхода рабочих с промыслов. Увлекаемые большими задатками и находясь в пьяном состоянии, наемщики привыкли к написанию за них контрактов, без предварительного взаимного соглашения условий найма, как бы следовало по закону; после сего контракты свидетельствуются и выдаются волостными правлениями и смотрителями поселений промышленникам и доверенным от них беспрепятственно».
Признавая такой укоренившийся порядок злоупотреблением и вредом для нанимающегося рабочего класса рабочих, Синельников просил сделать распоряжение «О совершении найма на частные золотые промысла не иначе, как по взаимным соглашениям между нанимателями и нанимающимися, и при прочтении сим последних составленных договоров, которые свидетельствовать не прежде исполнения этого обряда».
В том же году генерал-губернатор опубликовал новый циркуляр, в очередной раз напоминая о необходимости устранить ранее сделанные им замечания.
«Для предупреждения злоупотреблений со стороны волостных писарей при выдаче билетов нанимающимся на частные золотые прииски поставить в непременную обязанность, как горных исправников, так и вообще всех городских и земских полиций, казачьих и инородческих управлений, чтобы при засвидетельствовании условий, было объясняемо, сколько вычтено из получаемых задатков у каждого рабочего в счет податей и других разрешенных начальством сборов по каждому предмету особо…
В особенности предписать горным исправникам, ревизорам и прочим лицам, на частные прииски командируемым, строго наблюдать, чтобы рабочим была производима свежая и здоровая пища в положенном количестве, чтобы они были помещаемы в опрятном и просторном помещении, чтобы больницы были устроены со всеми удобствами и вообще за всем, что относится до охранения их здоровья. Предупреждая при том, что для поверки этого важного и необходимого для охранения рабочих устройства, я буду посылать доверенных лиц и если ими будут открыты упущения, то исправники будут удалены от должностей… Горные ревизоры особенно наблюдают за правильностью работ, а в случае возникающих жалоб, и за правильным распределением их между рабочими, а в обязанности ближайших горных исправников относится добросовестное составление такс на продукты и вещи как-то: сахар и прочее продовольствие из магазинов, устраиваемых золотопромышленниками. Я никак не могу думать, чтобы сами они участвовали в возвышении платы до безобразных размеров, и полагаю, что это – дело приказчиков, но не менее того, золотопромышленники обязаны близко следить за этим, ибо до меня доходят весьма грустные по этому предмету сведения.
Все это подлежит наблюдению губернских жандармских управлений, и я прошу оные, чтобы объезды по наблюдению, совершались не бесплодно; поверку эту можно делать оценкою вещей, состоящих на рабочих, купленных ими в магазинах, что частью и мною лично или моими адъютантами и при мне чиновниками будет исполняемо при обратном следовании рабочих».
20 ноября 1871 года опубликован новый циркуляр, направленный на защиту интересов рабочих, поскольку командировки чиновников выявили многочисленные нарушения и беспорядки на золотых приисках.
Синельников по выявленным фактам запретил выход рабочим через Енисейск, где они пьянствовали и прогуливали заработки. Тут же возбудилось городское общество. С экономической точки зрения запрет лишал город доходов, и енисейцы просили генерал-губернатора отметить это его решение. Синельников не заставил себя ждать и отписал: «Енисейское городское общество, вероятно, полагало, что я делаю мои распоряжения относительно охранения благосостояния народа только по тем сведениям, которые получаю с почтою, и не знало, что в проезд мой по Енисейской губернии, немного было станций, на которых бы я не говорил с собравшимся народом часами об их быте. Вот на чем, т.е. на живом слове народа, я основываю мои распоряжения».
Газета «Деятельность» опубликовала интересную корреспонденцию о так называемых «таежных горбунках», как еще называли здесь приисковых рабочих. Любопытен сам термин, редко встречающийся в литературе. «Таежными горбунками» приисковых рабочих в Енисейске называли, потому что выходя из тайги, они прогуливали практически все свои заработки, а нередко и одежду, после чего «облачались обыкновенно в какие-нибудь шушуны, ветерком подбитые, в однополые, с отдушинами кругом, ярмяки. Но так как в таких хламидах у нас в Сибири в сентябрьские холодные ночи и утренники путешествовать не очень «вольготно», то, чтобы защитить себя от холода, рабочие эти прибегали к хитростям: брали известное количество сухого сена и набивали его под свое одеяние – за спину, на плечи. С боков и спереди: потом, запахнувши полы серого армяка или шушуна, одну на другую, подпоясывались, и в таком-то виде отправлялись в путь. Посмотрите на любого из них хоть сзади, хоть спереди – отовсюду кажется именно горбуном».
Пытаясь сохранить заработанные рабочими деньги, а также оградить местное население от безобразий, которые повсеместно устраивались во время кутежей приисковых рабочих, Синельников предпринимал различные меры, в том числе на местном законодательном уровне. Его чиновники по особым поручениям организовывали сопровождения приисковых рабочих к местам жительства. Кроме того ограничивалась торговля вином, уменьшалось количество оптовых винных складов вблизи золотых приисков и т. п.
Понимая, что золотодобыча и виноторговля напрямую связаны с доходами казны, Синельников пытался решать проблемы через центральные органы власти. Он писал министру финансов Рейтерну:
«Золотопромышленность, приносящая государству значительные доходы, конечно, должна быть поддержана энергически и во всех отношениях, но поддержание золотопромышленности вместе с виноторговлею, невозможно без явного ущерба правительственных доходов, самой золотопромышленности, и упадка нравственного и физического состояния народа, какие бы денежные средства не были употребляемы для поддержания населения…
Я воздержался объяснить в циркулярах моих о тех беспорядках, которые найдены на золотых промыслах, где по большей части рабочие помещались неудобно, содержались скудно, через что должны были покупать из приисковых же складов необходимые для жизни продовольственные припасы и потребности и по окончании работ возвращаться большею частию не только с весьма умеренными заработками, но и с долгами управлениям золотых приисков, потому, что и самые расчеты заработанных денег не всегда были справедливы; кончающие же работы с успехом, и сохранившие заработанные деньги, составляют меньшую половину.
Все эти неустройства едва ли ли прежде доходили до сведения начальства, ибо лица, обязанные близко наблюдать за порядком, были широко награждаемы за молчание… Конечно, при этом может возродиться вопрос, почему же рабочие идут на золотые прииски? Потому идут, что им выдаются вперед задатки даже до 75 руб. сер., контракты заключаются частию во время разгула по окончании работ и рабочие, пропив деньги и видя, что возвращаться домой по пустынным местам не с чем, опять поступают на работу, и, наконец, идут на «авось будет лучше».
Далее Синельников выступил с рядом предложений по закрытию питейных заведений или отнесении их на расстояние 50 верст от приисков, усилению надзора, изменению системы оплаты, выхода рабочих и т.п. В итоге все попало в департамент неокладных сборов. Ведомство, отвечавшее за пополнение казны, разумеется, было против таких мер, мотивируя это тем, что сразу же расцветет беспатентная тайная торговля спиртным.
Получив отрицательный отзыв минфина, Синельников предложил хотя бы на время выхода рабочих с приисков и движения на прииски закрывать в селениях по пути следования кабаки. Надзор за перемещением предлагал отдать казакам, а содержание казачьих караулов сделать за счет золотопромышленников.
Синельников пошел на беспрецедентный до сих пор шаг – он лично гарантировал приисковым рабочим исполнение всех обязательств – гарантировал публично. Он просил губернаторов «внушить и объяснить» приисковым рабочим, что «обеспечение это он берет на себя, что делается это в виде опыта, чтоб способствовать охранению заработанных денег для нужд домашних. Он просит также гг. золотопромышленников, чтоб и они содействовали предпринимаемой мере заключением договоров в сказанном смысле».
Перед нами, кажется, редчайший случай, когда чиновник такого уровня лично занимается по сути коллективным договором, приглашая собственников принять и разделить ответственность, не только за организацию промысла, но и за сбережение заработанных денег, а власть в его лице становится гарантом и исполнителем соблюдения самого договора.
Синельников был категорически против квитанций, как неких обязательств, в случае когда золотопромышленники не имели возможности произвести расчеты с рабочими. Только наличный расчет! И только если работник хотел по разным причинам оставлять деньги в промысловых конторах, ему обязаны были выдавать документы на гербовой бумаге.
Часть других мер, связанных с использованием на приисках труда ссыльно-поселенцев и каторжных принимались на «ура». Выгоды государства были налицо – золотопромышленники получали дешевую рабочую силу, государство сокращало расходы на содержание преступников. Правда, сам Синельников вынашивал тайные мысли о том, что использование преступников позволит снизить исход земледельческого населения на прииски, а преступники получат средства, которые позволят им после окончания срока наказания начать «новую жизнь». Синельников выдвигал целый комплекс «нравственных» поощрений осужденных , работающих на приисках: льготы для поощрения работающих «усердно», хранение заработков рабочих в банках.
Все опасения Синельников, имеющий опыт использования заключенных на различных работах, отрицал. Он утверждал, что в нравственном отношении каторжные и ссыльно-поселенцы имеют много общего. Семевский писал: «Синельников немедленно требовал сочувствия к ней (своей идее-С.Г.) и от других, и потому он высказывает в циркуляре несколько рискованное мнение, что из золотопромышленников, «только те могу не желать работ каторжных на их приисках, которые не сочувствуют пользе края или те, которые по неустройству на промыслах удобных помещений или ненадлежащему продовольствию рабочих, не желают посещений администрации. Хотя во всяком случае, я не оставлю без наблюдения как содержание, так и вообще устройство рабочих на приисках».
Синельников добился признания своего плана. 16 августа 1872 года император подписал указ, разрешающий Синельникову отправлять ссыльно-каторжных на прииски, разумеется, с согласия владельцев.
Первые результаты направления ссыльно-каторжных на работы на Олекминские прииски, дали по мнению Синельникова, положительные результаты. В частности, выход рабочих с приисков по окончании сезона 1872 г. прошел без эксцессов. Рабочие сдали немалые деньги на сохранение. Власть публично заявляла, что все деньги они получат незамедлительно по достижении ими места жительства.
Далее Синельников сообщал, что для рабочих выстроены новые казармы и больницы, «помещения эти удовлетворяют своему назначению».
Впрочем, так дело обстояло не на всех приисках. Были проблемы и с питанием, и с больницами, и с расчетом рабочих. Дело доходило до того, что воду для питья брали из луж, лекарства, заказанные в июле, доставлялись в ноябре.
Завоз-вывоз рабочих на золотые прииски был одним из самых «тонких моментов» во взаимоотношениях рабочих и владельцев приисков. Частенько партии людей к месту работы отправляли под конвоем, как арестантов. На этот шаг владельцы шли исходя из того, что наемным работникам выдавали авансы, поэтому рабочие иногда сбегали еще до прибытия на прииск.
Усмотрев в этом нарушение гражданских прав, Синельников разослал циркуляр по полицейским и волостным правлениям , в котором указал, что договор золотопромышленников и рабочих нужно рассматривать исключительно в плоскости гражданской сделки, где потерпевшая сторона, т.е. золотопромышленники должны отстаивать свои права в судебном порядке, вмешательство администрации, в том числе и организация конвоя недопустимы.
Важнейшим вопросом было питание рабочих. Синельников в одном из циркуляров написал: «По всем Олекминским промыслам пища для рабочих была удовлетворительная, с приправою щавеля, сушеной капусты, лаврового листа и перца, хлеб хорошо выпеченный, квас повсеместно, масло и винные порции давались чаще, плата за масло и сахар понижена, и жалоб со стороны рабочих не было».
Зато были претензии к мясу, которое заготовило в омулевых бочках Ленское товарищество. При вскрытии бочек был «дурственный запах», впрочем, как пишет Синельников «дача этого мяса производилась недолго».
Разумеется, владельцы приисков, соглашаясь и идя навстречу требованиям генерал-губернатора и самих рабочих, не переставали искать способы минимизации своих расходов. Одной из статей экономии считалась доставка работников к месту добычи. Иркутский окружной исправник написал Синельникову записку о новых «хитростях золотопромышленников». Оказалось, что нанятых формируют в этапные команды, доводят до села Хомутово, а затем обязанность по доставке людей ложится на сельские общества, которые выделяют караульных, формируют этапные команды, обеспечивают работников жильем на время организационных проволочек и пищей на средства, выделяемые золотопромышленниками.
«При скудно выдаваемом рабочим содержании на пищу многие из них переводят (т.е. продают) свою одежду и при воспрещении никого не хотят слушать, считая себя не арестантами, а людьми свободными. Последствием чего является необходимость снабжать рабочих , в особенности в зимнее время, от станции до станции теплою одеждою».
Синельников отреагировал быстро – очередной циркуляр напоминал чиновникам о ранее принятых правилах доставки рабочих на прииски, об обязанностях сторон. Когда же владельцы стали жаловаться на сложности, Синельников в январе 1873 года провел совещание, собрав в Иркутске особый комитет под председательством окружного ревизора Таскина.
В феврале этого же года на очередном из заседаний под нажимом Синельникова был принят важный документ, в котором зафиксировали, что одними карательными и принудительными мерами проблемы трудовых взаимоотношений между работниками и владельцами решить нельзя, а успех достигается «справедливым денежным вознаграждением и добровольным в полном смысле слова соглашением.
Совещание не без влияния Синельникова указало, что нужно составить проект «нормального контракта», который бы гарантировал права рабочих и обязанности нанимателей, а радикальной мерой по борьбе с кражей золота было бы повышение расценок по оплате труда, что было сделано на кабинетских приисках. И, разумеется. необходимо улучшить условия труда и жизни работников.
По-прежнему генерал-губернатора волновала питейная тема в связи с работой на приисках. Те винные склады и магазины, которые были закрыты по просьбе сельских обществ, открылись вновь усилиями управляющих винными складами на приисках. Этот факт начальник края относил к неурядицам. Открыто говорил Синельников и о подкупе представителей сельского общества, которые за щедрую премию уговорили общества отозвать свои приговоры о закрытии питейных заведений. «Существование на приисках так называемых спиртоносов начинает принимать характер разбоя, в минувшем году они являлись туда партиями вооруженные». Синельников приводит многочисленные случаи бандитизма со стороны спиртоносов.
Крепко досталось волостным правлениям, которые не выполняют свою непосредственную работу. «По собранным сведениям, оказывается, что правления не выполняют требований Промысловых управлений, о высылке рабочих, отказывают во взыскании с них долгов и весьма часто задерживают присылку паспортов и билетов, а иногда, получив деньги в подати, и уплатив ими частные долги за рабочих, требуют высылки денег вновь; при невысылке же вызывают рабочих в места причислений под предлогом не увольнения или по семейным обстоятельствам, о чем в некоторых округах производятся следствия».
Напомним, что Синельников предлагал отнести винные склады на расстояние в 50 верст от приисков. С таким предложением он обращался в министерство финансов несколько раз. В ответ ему предлагалось усилить меры к исправлению ситуации другими способами.
В итоге, найдя в ранее принятых законах лазейку, которая позволяла ему принимать решения по части питейных заведений и торговли алкоголем, Синельником запретил вообще выдачу спирта чарками при найме. Он ссылался на то, что спиртоносы торговали в том числе за украденное золото. А чтобы ужесточить надзор усилил военную команду – стал создавать летучие кордоны – военизированные караулы, которые могли бы преследовать золотокрадов и спиртоносов.
Синельников был противником любых лотерей и вообще любых мероприятий, которые «вымывали» заработанные деньги рабочими. В циркулярах его нередки были пункты нравственного звучания. Он предупреждал владельцев и управляющих приисков, «что если еще будут обнаружены лотерейные розыгрыши и вообще какие бы то ни было увлечения к безрассудной трате рабочими трудовой копейки, то виновные подвергнутся законной ответственности без всякого сожаления».
Так же много в циркулярах было призывов к владельцам и управляющим заботиться о быте и здоровье рабочих, технике безопасности, искоренении пагубных занятий. Синельников пытался усилить роль горной полиции и прямо призывал рабочих обращаться к ней в случае несправедливых решений со стороны владельцев.
В. И. Семевский, досконально знавший приисковую жизнь, считал, что уход Синельникова с должности генерал-губернатора «неблагоприятно отразился на характер распоряжений относительно приисковых рабочих».
